Жажда страждущих прозрения

Нельзя сказать, что информация, предоставленная общественности об убийстве еврейской бабульки, выброшенной из окна в центре Парижа в молчании и бездействии окружающих, а затем оправдание виновного, может позволить кому-нибудь проявить свою проницательность Да и вообще, все мы имеем право на снисхождение и освобождение от любой ответственности, по крайней мере моральной, включая судей, в этом деле, связанном с банальной дырой в законодательстве, которую нужно просто быстренько исправить - ведь мы же хорошие ребята!

Оставит ли мне моя нарушенная срособность к суждению хоть какую-то возможность, сделать два замечания?

Первое заключается в том, что термин "суждение" совершенно не подходит для объяснения участия субъекта в преступном действии. Так, например, в нашем случае, убийца прекрасно понимал отсылку к тексту, который привел его к действию, а травка не только не столько ввела его в замешательство, сколько способствовала снятию обычных запретов. Наркотик не изменил и не сделал его поведение и умозаключения иными, а скорее усилил их, сделав его суждение возвышенным.

Второе замечание несет в себе определенный страх. Когда был представлен законопроект о контроле над практикой психотерапии, я был достаточно наивен, чтобы поразиться полному несоответствию между реальностью рассматриваемых вопросов и информацией, предоставляемой общественности, которую предполагалось защищать. На этот раз впечатляет, хотя и совсем иначе, как общество самоорганизуется в разделении коллективной лжи. И, что может показаться важным, не глупость традиционного антисемитизма, а та спонтанная покорность, с помощью которой уже, похоже, улаживают последовательные этапы этого дела.

Так в чем же заключается гражданская ответственность, в молчании или в долге бросить вызов?

Шарль Мельман

30 апреля 2021

P.S. Как вы видиете, я не упоминаю того, что если сила суждения приходит к нам от Другого, то мы все ослаблены в этой своей способности, или даже лишены оной, во времена идеологического или религиозного радикализма.

Traduction faite par Marina Jarkova